Василий Головачев - Русская фантастика 2013_[сборник]
Труп лежал посредине хижины, рядом с гамаком. Занавеска, разделяющая хижину на две неравные части, была отдернута. Труп сжимал в руке пистолет, как будто убитый последним усилием воли вцепился в убийцу, то ли пытаясь отвести оружие от своего виска, то ли желая сохранить решающую улику. Под головой расплылось и застыло темно-красное пятно. И что хуже всего — труп был человеческий.
Риджини постоял в дверях, принюхиваясь. Пахло кровью и сталью, человеческими экскрементами, мочой, потом и семенем. И алкоголем — точнее, пальмовым вином из стоявшей на столе бутылки. Рядом лежал опрокинутый стакан. Всего один — это первое, что насторожило Риджини. Он подошел к трупу, шаркая когтями по сплетенному из лиан настилу. Заглянул в искаженное лицо. Наклонился и обнюхал пистолет — но тщетно, запах убитого надежно перебивал запах убийц. Выпрямился, увидел записку на столе и позвал:
— Реджини!
Она возникла в дверном проеме — юное узкое лицо с миндалевидными глазами выглядело испуганным, мех на загривке взъерошился; она раздувала ноздри, силясь понять, что тут произошло.
Риджини сказал быстро и сухо:
— Позови Рамини и Ристини. Они мне нужны.
— Землянин действительно мертв?
— Ты думаешь, Рирари солгал? — упрекнул девушку Риджини.
Да, она очень молода, ее только недавно назначили его помощницей,' наконец, она приходится ему племянницей, но это не значит, что ей можно открыто демонстрировать свою глупость. Скорее, наоборот.
Реджини смутилась, скользнула из хижины, пробежала по ветке дерева, устроилась в его развилке и принялась набирать номер на мобильном телефоне. Вот и хорошо — пусть заодно подумает о своем поведении. Риджини тоже было о чем подумать.
— Не говори, в чем дело, — крикнул он ей вслед. — Помни, кто запускает спутники.
Ответом ему был презрительный взмах — Реджини показала белый испод кончика хвоста.
Риджини фыркнул:
— На кого хвост задираешь, малявка! — но не всерьез и без злобы.
Как почти все, кто получил образование в человеческом Университете, он спокойно относился к играм статуса и позволял молодежи вольности, показывая, что его авторитет от этого не зависит. Реджини тоже собиралась в Университет, а потому с восторгом принимала эту игру.
Он окинул взглядом бухту — море, в воде которого отражались дорожки двух лун, черные штрихи — плавники косяка асториксов, охотившихся в лунном свете. Заросли ормогиновых деревьев спускались в воду, под их воздушными корнями она была совсем темной. То здесь, то там в сплетениях корней, под защитой густых раскидистых ветвей ютились хижины.
Сейчас межсезонье, и поселок для туристов был почти пуст: до последнего дня здесь жили три человека. Пожилая супружеская пара выбрала хижину у самого моря, а этот одиночка забрался в глубь зарослей. Супруги были не слишком любопытны: по словам Рирари, Она проводила почти все время на рыбалке; Он же, обложившись кулинарными записями самых знаменитых поваров мира, с вечера до утра готовил изысканные блюда из местной рыбы и фруктов. Пару раз они пытались пригласить соседа на ужин, но у того на дверях постоянно висела табличка «Не беспокоить», и они действительно оставили его в покое. Крепкая дружная человеческая пара. Просто удивительно, что люди на такое способны. Но, к сожалению, сегодня ему надо думать не о них. Или к счастью? Ведь Риджини был умиротворителем, а значит, его профессией были несчастные случаи, разногласия и преступления. И если пожилые супруги его не заботят, у них всё в порядке. Чего не скажешь об этом бедолаге.
Риджини уже доводилось видеть мертвых людей. В Пигги-порте — ближайшем крупном городе, где он учился, люди гибли часто — вываливались из окон многоэтажных домов и из аэрокаров, упивались до смерти, убивали друг друга в пьяных драках. Но, как правило, неподалеку от бездыханной жертвы обнаруживался пьяный, плачущий и перепуганный преступник. Это же убийство было особенным — нападавшие действовали жестоко, они ворвались на личную территорию жертвы, отбросили загораживающую занавеску и здесь застрелили человека фактически в упор. (Рамини даст точный ответ, но Риджини и сам видел по краям раны частички пороха, словно россыпь рыжих веснушек — признак того, что дуло пистолета находилось совсем рядом с кожей.)
И — уничтожили все следы. Вымыли стаканы, поставили на место все предметы, которые неизбежно были бы сдвинуты или перевернуты во время борьбы. Стол, стулья, плетеные сундуки. Способ совершения преступления указывал одновременно на большую ярость и на поразительное хладнокровие. Это Риджини совсем не нравилось. Рирари и его помощники положили столько сил на обустройство этого курорта. В каком-то смысле он кормит всю семью. Благодаря доходам с хижин он смог обучаться в Пигги-порте, а в этом году туда отправились сразу пять юношей и девушек. Если придать случай огласке и вызвать земную полицию — это будет означать трудные времена. Рирари говорил, что человек снял дом на шесть месяцев, а прожил здесь только три с небольшим. Следовательно, какое-то время его никто не хватится. Нужно воспользоваться паузой, чтобы найти убийц и достичь умиротворения.
2Пришли Рамини и Ристини. Рамини, как и Риджини, учился в Пигги-порте, получил квалификацию лаборанта, был признан очень способным, но, к изумлению землян, не стал искать работу у них, а вернулся к себе в семью, чтобы бодяжить пальмовое вино (на самом деле его изготавливали из клубней подводных растений теку, но в семье давно заметили, что брагу с названием «Пальмовое вино» земляне берут охотнее). Еще он занимался дублением кожи асториксов, из которой шили сумки, сапоги и другие причудливые сувениры, вытапливал из туш жир и варил мыло с травяными и цветочными отдушками, изготавливал массажное масло и крем, которые подходили для человеческой кожи, — словом, обеспечивал курорту Бухта Двух Лун добрую половину прибылей.
Наверное, земляне удивились бы еще больше, если бы узнали, сколько реактивов Рамини натащил из лабораторий Университета за время обучения и сколько записей из университетской библиотеки накачал. Записи ему, впрочем, были без надобности — он так и не продвинулся дальше стандартного фокси-инглиша, включавшего около двух тысяч общеупотребительных фраз, зато реактивы пригождались очень часто. Был в их числе и чудо-состав, начинавший светиться при контакте со следами человеческой плоти, причем оттенки свечения были индивидуальными и зависели от состава ДНК, а интенсивность — от давности следа.
Обычно Рамини применял этот состав при уборке хижин — как ни уверяли земляне, что не чувствуют запаха сородичей, в семье считали неделикатным предоставлять им помещение, оскверненное чужой плотью. «Возможно, они утратили способности распознавать запахи, — говорил Рирари. — Но они не могут не улавливать их и не чувствовать смутного недовольства. Поэтому, если мы не очистим хижины, они не смогут хорошо отдохнуть в Бухте Двух Лун и вряд ли захотят приехать сюда снова и пригласить друзей. Нет ничего хуже ощущения тревоги, которому не можешь найти объяснения. Из-за этого распалось немало союзов и завязалось немало войн». В семье охотно верили и прилежно надраивали хижины. Но сегодня этот состав пригодится для другого.
Пока Рамини осматривал тело и разбрызгивал раствор, Риджини протянул записку Ристини.
Ристини, в отличие от родичей, никогда не бывал в Пигги-порт. В семье очень быстро заметили, что люди не слишком любят тех, кто говорит на их языке. Ристини обучался тайно — по записям, украденным Рамини, по человеческим передачам, которые те транслировали со спутников для своих, подслушивал разговоры постояльцев. Пару раз он уже помогал семье улаживать конфликты между гостями, но теперь все было гораздо серьезнее, Ристини это понимал и волновался — его хвост был плотно прижат к ягодицам, кончик нервно бил по щиколоткам, как маленький веник.
Риджини схватил его зубами за загривок, легонько потянул кожу, успокаивая, потом подал лист бумаги.
— Вот смотри. Тут совсем немного. Поймешь хоть что-нибудь, уже хорошо.
Бумага и чернила были изготовлены здесь же, в Бухте Двух Лун. Для первой использовались болотные травы, для вторых — пахучая жидкость риготля. У семьи этот запах вызывал отвращение, но людям он нравился, и они с удовольствием делали рисунки, росчерки или писали тонкими тростинками «волшебные знаки, дарующие здоровье и удачу», увозя домой собственноручно изготовленные сувениры.
Ристини старательно прочел:
— «Дорогая Мадлен! Прости, все было зря. Ничего не получается. Их острые лисьи мордочки смотрят на меня…» — (И смеются? Непонятно.) — «Они не менее лживы, чем чиновники, которые ими…» — (Не понимаю слова.) — «Мне некуда бежать. Нет… Куда бы я мог позвать тебя. Лучше… убить меня…» — (Бедняга даже не мог написать правильно, в таком был смятении.) — «Прощай, не плачь. Так лучше. Стивен…» Странно, — протянул он. — Никогда не думал, что люди пишут на бумаге иначе, как для развлечения. У них же есть планшетки.
